«Бог знает, сколько пациентов по моей вине оказались в гробу», - это парадоксальное заявление непризнанного при жизни ученого, медика-акушера Игнаца Земмельвейса вполне отражает состояние медицины в XIX веке. «Нет пророка в своем отечестве» – вполне точное описание жизни венгерского врача, родоначальника асептики. На его памятнике в Будапеште выбита надпись: «Защитнику матерей». Игнац Филипп Земмельвейс, обнаруживший в сепсисе причину родильной горячки, которая уносила жизни каждой третьей роженицы, по иронии судьбы сам погиб из-за заражения крови.
В ХIХ веке успешность врача определялась не количеством вылеченных пациентов, а степенью запачканности сюртука, бывшего неотъемлемой частью одежды хирурга. Об этот сюртук врач вытирал руки после препарирования трупа, в нем же он оставался после исследования рожениц, а затем принимал роды, перенося инфекцию от одного пациента к другому. Неудивительно поэтому ужасающее число жертв сепсиса в родильных палатах или после операций.
Состояние палат в больницах было далеко от сколько-нибудь приличествующего медицинскому назначению. Везде процветала антисанитария, вплоть до элементарных нарушений правил гигиены. Пациенты с различными инфекционными заболеваниями находились в одной палате, их кровати обычно стояли рядом, несмотря на то, что один мог выздоравливать после операции, а другой – умирать от заражения крови.
Операционная палата представляла собой не менее удручающее зрелище: мебель была грубой и неструганной, инструменты висели на стене, и после операций не обрабатывались никакими антисептиками, заболевания переносились от одного пациента к другому.
В этих условиях пытливый медик Игнац Земмельвейс начал искать ответы на вопросы о пугающих цифрах смертности среди прооперированных пациентов и рожениц. Он обратил внимание на меньшую смертность, когда роженицы недолго находились в больнице, или в случаях домашних родов. Смерть от заражения крови его близкого друга и коллеги натолкнула его на мысль о сепсисе, который распространяли сами врачи, пренебрегая обеззараживанием рук. Однако, приведенные им доказательства и исследования, равно как и предложенные медицинскому сообществу меры по дезинфекции, не возымели никакого действия, а напротив, послужили причиной профессиональных насмешек вплоть до игнорирования его профессиональных рекомендаций. Тогда он начал системно применять метод дезинфекции хлорной водой в акушерской клинике. Смертность среди рожениц снизилась с 18% до 1%. Но даже эти показатели не смогли убедить коллег венгерского медика-новатора в важности его открытия и правильности нововведений. Медицина всегда оставалась самой консервативной наукой.
Согласно желанию своего отца – торговца, Игнац Филипп Земмельвейс, родившийся в 1818 году в венгерском Пеште, должен был получить юридическое образование и стать военным судьей. Игнац даже начал было учиться на юридическом отделении Венского университета, однако, после первого курса увлекся естественными науками, развитие которых в Австрии того времени было на подъеме, и перешел на медицинский факультет. Он обучался под началом известных в то время преподавателей, основателей «Новой (второй) Венской школы», - Карла Рокитанского, Йозефа Шкоды и Иоганна Оппольцера, к которым приезжали набираться знаний и опыта лучшие медицинские умы того времени, в том числе видные российские терапевты С.П. Боткин и Г.А. Захарьин. Не получив столь желаемого места ассистента у знаменитого Йозефа Шкоды, Земмельвейс стал акушером. В 26 лет он защитил докторский диплом и, в ожидании места ассистента в акушерской клинике, успел дважды пройти практический курс по акушерству.
Обнаружив, что сепсис являлся причиной высокой смертности пациентов в больницах и родильных палатах, Земмельвейс начал борьбу с закоснелостью медицинского сообщества, которое упорно не желало признавать очевидного. В середине XIX века Европа была охвачена поветрием о существовании некоей «больничной смерти», против которой врачи были бессильны. Попав в больницу, пациенты могли распрощаться с надеждой на выздоровление. Пребывание в лечебнице неизменно сокращало жизнь больного и приближало его смертный час. Это было общеизвестным и распространенным мнением. Поэтому способ дезинфекции рук раствором хлора как метод победить такую привычную «больничную смерть», казался даже в медицинском сообществе верхом кощунства. От акушерок до Вирхова, будущего основоположника клеточной теории в медицине, коллеги Земмельвейса открыто высмеивали его, и в конце концов предали остракизму. Непризнанный и обвиненный в чудачествах, порочащих звание эскулапа, он был вынужден покинуть клинику в Вене и вернуться на родину в Венгрию.
В университете Пешта, где он получал медицинское образование много лет назад, Земмельвейс удостоился звания профессора акушерства, возглавил одноименную кафедру и начал выпускать научные исследования на тему родильной горячки. Однако, его работы не произвели должного впечатления на медицинское сообщество, несмотря на предупреждение отвергнутого медика о смерти, которая грозит всякой роженице от недезинфицированных рук акушеров.
Психическое здоровье Игнаца Земмельвейса вконец расстроилось от полного игнорирования коллегами очевидной истины, созерцания невинно погибающих рожениц и их младенцев, и унижения его профессиональной чести. Несколько лет врач пребывал в состоянии, близком к помешательству. Его бывший коллега и семейный доктор дал письменное свидетельство о присутствующих психических отклонениях в состоянии больного и рекомендовал поместить Игнаца Земмельвейса в соответствующее учреждение для умалишенных. Вконец Земмельвейс лишился рассудка от вероломства своих коллег, обманом завлекших его в сумасшедший дом и там отдавших на милость санитаров. Те надели на него смирительную рубашку и провели курс лечения по стандартам того времени: ледяные ванны и слабительное. Сорока семи лет от роду, Игнац Филипп Земмельвейс умер в сумасшедшем доме от заражения крови, с которым неустанно и бесславно боролся, не сумев победить не столько бактериальных возбудителей сепсиса, сколько косность медиков, не признающих новшеств и консерватизм врачебной науки, страшащейся открытий.