О нововведениях в образовании врачей, современных стандартах медицины и ее развитии мы поговорили с доктором медицинских наук, профессором и заведующим кафедрой госпитальной хирургической стоматологии и челюстно-лицевой хирургии стоматологического факультета Первого Московского государственного медицинского университета Юрием Алексеевичем Медведевым.
Вопрос: Расскажите, как сегодня происходит образование следующего поколения врачей.
Ответ: На нашей кафедре челюстно-лицевой хирургии стоматологического факультета Первого Московского университета имени Сеченова занимается 4 и 5 курс стоматологического факультета и 4 курс лечебного факультета. Существует программа, согласно которой мы проводим обучение, то есть мы можем включать помимо стандарта образования только некоторые вопросы, которые входят в научную программу кафедры. Мы готовим хирургов стоматологов в рамках программы «стоматология» и готовим хирургов, челюстно-лицевых специалистов, подготавливаем их после дипломного обучения, то есть это следующая ступень последипломного образования: клиническая ординатура и аспирантура. Но также в клинической аспирантуре и ординатуре мы обучаем студентов, которые закончили лечебный факультет.
Вопрос: Насколько изменились стандарты образования, если сравнивать с прошлым десятилетием, допустим?
Ответ: По сути дела, если сравнивать с прошлым десятилетием, да и три десятилетия назад - ничего не изменилось. Все в соответствии с теми вопросами, которые были ранее заложены в программу. Единственное что, может быть, меняется - это какие-то часы сокращаются. Но система менеджмента такова, что мы конечно стараемся и стремимся получить специалиста более высокого уровня: улучшается сама материальная база образования, существуют так называемые фантомные классы – это обучение на моделях. Дело в том, что в соответствии с современными подходами студент не имеет юридического права прикасаться к пациенту. Но он видит, как проходит перевязочный процесс, он смотрит трансляцию из операционной. Он может ответить на три основных вопроса: я видел, я знаю, я буду уметь. Главное, чтобы он знал и что-то видел по возможности. И на фантомах, которые ему доступны, он может что-то сделать. В рамках этого и реализуется система обучения.
Вопрос: А когда молодые врачи могут приступать к практической работе?
Ответ: Студент не может заниматься практической работой, хотя у него есть, конечно, производственная практика. Врач оканчивает университет, потом начинается последипломное обучение. Оно тоже составляет несколько ступеней: клиническая интернатура, клиническая ординатура, клиническая аспирантура. И только тогда, когда он получит сертификат, для этого нужно закончить клиническую ординатуру, он имеет юридическое право лечить пациентов. Так во всех медицинских специализациях, на все про все уходит порядка десяти лет.
Вопрос: Получается, что только после этого хирург может делать первые шаги в оттачивании мастерства. Что ему тогда делать, что Вы советуете своим выпускникам?
Ответ: Выпускников мы приглашаем в клиническую ординатуру. Дело в том, что такой специальности в ВУЗе – нет, наша специальность – челюстно-лицевая хирургия – это последипломная специальность. И только после ординатуры мы приглашаем к себе, у нас все кружковцы занимаются потом в ординатуре и аспирантуре, то есть те, кто преуспевают в учебе. Нужно просто преуспевать, и все получается.
Вопрос: Сейчас много разговоров о том, что образование стало ухудшаться. Не всем им довольны. Хотелось бы услышать Ваше мнение.
Ответ: Я много лет работаю в высшей школе. И могу сказать, что процентное соотношение студентов, которые будут настоящими врачами – оно одинаково: это 30-35 процентов. Они будут врачами хорошего уровня. Вот так устроен мир, кто-то будет потом подтягиваться. Работая ранее общественным деканом, я много анализировал эту ситуацию, и потом мы подвергали ее серьезному анализу. Но хорошего студента учить не нужно, он учится сам. Он ходит на лекции, он посещает семинары, он занимается в студенческом кружке, он читает дополнительную литературу. Вот таких студентов - 30-35 процентов, как было раньше, так и сейчас. Ничего не изменилось.
Вопрос: У вас на кафедре есть клиника?
Ответ: Да поскольку у нас кафедра клиническая, мы располагаем клинической базой. Мы базируемся на университетской больнице № 2, клиника челюстно-лицевой хирургии на 40 коек. И в последние месяцы мы получили новую учебную базу – это Первая городская больница, в составе которой имеется отделение челюстно-лицевой хирургии на 60 коек. И поэтому после дипломного обучения мы все вопросы можем реализовать. Если Первая городская больница специализируется на ургентной патологии, то у нас подавляющее большинство – это плановые пациенты. Где-то 80 процентов больных – это опухолевые процессы в челюстно-лицевой области и остальные с различными деформациями. И до 20% мы госпитализируем пациентов с лицевой травмой различного характера и различной сложности из регионов.
Вопрос: То есть к вам приезжают из регионов?
Ответ: Да. Мы и сами выезжаем в регионы. Сегодня стоит непростая задача, нужно укреплять связи с регионами. Потому что не всегда пациенты могут получить высококвалифицированную помощь в отдаленных регионах по специальности челюстно-лицевой хирургии.
Вопрос: Сегодня развитие челюстно-лицевой хирургии происходит очень быстро. Какие новшества появились за последнее время?
Ответ: Движение как и в любой науке происходит. Это связано с внедрением новых технологий и разработкой новых методов оперативного лечения. В частности мы разрабатываем, и на этом строится и наука, и практика – это наши российские разработки по внедрению конструкций с памятью формы из никель-титана, также конструкций пористых эндопротезов из никель-титана и сетчатых конструкций из никель-титана с памятью формы. Это мировой уровень, это новизна. Кроме того мы разрабатываем направление по лечению остро некротических процессов лицевого черепа, эта проблема заявила о себе совсем недавно, порядка 5-7 лет. И здесь мы также делаем успешные шаги. Дело в том, что после удаления нежизнеспособных тканей остаются обширные дефекты, которые требуют замещения. И даже есть пациенты, у которых отсутствует, например, полностью нижняя челюсть, и мы изготавливаем индивидуальные протезы. Я еще раз хочу подчеркнуть, что вся стратегия сводиться именно к проведению индивидуального эндопротезирования в челюстно-лицевой области. Это очень важно, как и может быть, это менее важно в другом любом отделе человеческого тела, эндопротез должен быть индивидуальным. Кроме того мы также разрабатываем способы устранения дефектов мягких тканей различными методиками: с помощью лоскутов на питающей ножке, с помощью лоскутов с артериями. В этом направлении мы имеем достаточно широкий опыт по проведению оперативных вмешательств.
Вопрос: Вы сказали, что разрабатываете протезы с памятью формы. Что это значит?
Ответ: В самом протезе память формы учитывается не в полном объеме. В основном конструкции, которые мы разрабатываем с памятью формы, используются для проведения остеосинтеза костей лицевого черепа. То есть это травмы или деформации, ибо конструкция обладает памятью формы и реализуется эффект компрессии. Подобных конструкций нет, в основном используется альтернатива – это фиксации пластиной или минипластиной с помощью шурупов, которые укрепляются на кости. Это применяется в травматологии, ортопедии, хирургии, нейрохирургии и челюстно-лицевой хирургии в том числе. Но мы разрабатываем сейчас такие протезы, наша уникальная разработка основана именно на памяти формы. Разработка из никель-титана, которая делается в Томском университете под руководством профессора Гюнтера.
Вопрос: Скажите, пожалуйста, что нужно сделать, чтобы стать вашим пациентом, если человек живет в каком-либо регионе?
Ответ: Существует сайт Первого московского государственного университета имени Сеченова – там все написано и указано. Кстати, мы приглашаем и врачей для усовершенствования квалификации, мы приглашаем и молодых людей после школы, которые хотят стать врачами. Кроме того пациент, если хочет просто приехать, я могу назвать адрес: Москва, улица Погодинская, дом 1. Лечебно-диагностическое отделение клиники челюстно-лицевой хирургии, кабинет 39.
Вопрос: Насколько популярны сейчас среди студентов дисциплины, связанные с областью челюстно-лицевой хирургии? Много ли студентов приходит учиться?
Ответ: Очень много приходит студентов, много популярных направлений. В частности студенты интересуются направлением дентальной импланталогии – это когда устанавливаются в силу того, что отсутствуют какие-либо зубы, различные металлические зубные имплантаты. Это популярная технология. Достаточно широкий резонанс среди студентов имеют вопросы реконструктивно-пластической хирургии, эстетической хирургии – мы тоже этим занимаемся. И я хочу подчеркнуть, что только на нашем факультете мы преподаем пластическую и эстетическую хирургию, которая входит в программу обучения студентов. Потому что пластическая хирургия и челюстно-лицевая хирургия – это последипломные специальности. Для этого надо пройти довольно большой путь. Но у нас в программе 5 курса есть вопросы пластической, эстетической и реконструктивной хирургии.
Вопрос: Как вы считаете, пластическому хирургу нужны опыт и знания в реконструктивной и челюстно-лицевой хирургии или не обязательно?
Ответ: Сегодня эти понятия тождественны. Сейчас вся хирургия, и она должна такой быть, реконструктивная. Потому что если человек получает обычную травму, допустим бедра, голени или иного какого-то отдела, сам по себе остеосинтез – он уже должен быть реконструктивным. Если раньше нога с кольчатым или другим каким-то переломом очень трудно лечилась, и операции проходили в какие-то отдаленные сроки, то сегодня мы стремимся к проведению ранних реконструктивных операций с элементами местной пластики и с элементами пластических технологий вообще. Получается современный уровень. И эти знания необходимы.
Вопрос: Что бы вы посоветовали потенциальным пациентам при выборе клиники и специалиста?
Ответ: Очень сложно здесь ответить однозначно. Я бы посоветовал, может быть, пойти еще к одному хирургу, если это плановая ситуация. Естественно кроме нас существуют еще клиники челюстно-лицевой хирургии, в Москве в том числе, я не буду о них говорить, потому что боюсь сделать отрицательную или положительную рекламу. Но пациент может выбрать, прийти к нам проконсультироваться. Если что-то не понравилось сходить в какую-то другую клинику, сопоставить и сделать правильный выбор для себя.
Вопрос: Какими проблемами вы занимаетесь? С чем можно приходить к Вам?
Ответ: Можно так сказать одной фразой: лицо – решение всех проблем. То есть опухоли, посттравматические деформации, врожденные деформации лицевого черепа, носа, глазницы, верхней и нижней челюсти. Эстетические операции, омолаживающие операции. Причем мы исповедуем клинику мини доступов – это очень важно, с привлечением высококачественного инструментария. То есть любые проблемы мы решаем. Кроме того, у нас очень много пациентов после проведения так называемых операций в сфере косметологии, когда вводятся различные филеры или какие-то материалы в ткани лица. И осложнения эти мы тоже лечим.
Вопрос: Это частая причина обращений?
Ответ: Не часто, но такие пациенты есть. Они сложные пациенты, потому что одно дело начинать на старте, когда все хорошо идет, а когда возникают осложнения – совсем другое дело. Косметологи слабо справляются с этими осложнениями. Мы даже рекомендуем им направлять пациентов к нам – хирургам.
Вопрос: А по поводу операций после опухолей приходится восстанавливать ткани?
Ответ: Мы занимаемся удалением только доброкачественных опухолей. После удаления доброкачественных опухолей мягких тканей естественно по современным требованиям - изъян или какой-либо дефект мягких тканей должен быть устранен. Что касается какого-либо дефекта твердых тканей, допустим, верхней или нижней челюсти. Здесь тактика может быть различной: или одномоментная операция планируется сразу же, или вторым этапом. Тогда после заживления ран, после получения гистологического и морфологического ответа, мы приступаем к реконструкции.
Вопрос: Насколько долго сейчас проходит реабилитационный период после операции?
Ответ: Это зависит от объема и сложности операции, но в среднем мы стараемся выписывать пациента спустя 10 дней после операции. Это средний срок. Если пациент живет в каком-то другом регионе, то срок может удлиняться. Но как правило, это все равно две недели. И к интеллектуальному труду по сути дела после любой операции человек может приступать через 3-4 недели. Физический труд – это индивидуальная ситуация.
Вопрос: Если пациент из другого региона при нормальном прохождении реабилитации нужно ли ему приезжать к вам еще?
Ответ: В ряде случаев мы рекомендуем это делать, чтобы мы могли проводить последующее наблюдение. Все пациенты у нас в электронной базе, на всех мы ведем документацию. То есть мы помним каждого пациента, никого не забываем.
Вопрос: Как вы считаете, каковы перспективы развития челюстно-лицевой хирургии в ближайшее время?
Ответ: Перспективы развития связаны, по всей видимости, с разработкой новых режущих инструментов, с разработкой новых лазеров. Важное значение имеет шовный материал. И с разработкой специальных инструментов, так как есть стандартные инструменты, которые мы используем для какой-то операции, но тем не менее их все равно не хватает. Нужны индивидуальные инструменты в рамках новаторства для реконструкции какого-то отдельного отдела черепа – для верхней челюсти или для нижней челюсти. Таких индивидуальных инструментов пока еще нам хирургам не хватает.
И по всей видимости всегда будет точка приложения нашей науки, это разработка новых материалов на основе тех материалов, которые мы сегодня имеем и новых клеточных технологий. Сегодня мы эти научные исследования проводим, хотя об этом и рано еще говорить. Но я должен сказать, что эксперимент в лаборатории in vitro и in vivo показал, что это имеет очень большую перспективу. То есть когда мы имеем на каком-либо носителе, допустим, сетчатые элементы из никель-титана, ауто-клетки, стволовые клетки – эта комбинация и инженерная конструкция будет создавать тот дефицит ткани, который имеется у пациента после какой-либо операции. Я думаю, что это ближайшее будущее.
Вопрос: А почему используется именно этот сплав?
Ответ: Экспериментально установлено, что сплавы из никель-титана – не токсичны, не канцерогенны и обладают свойствами, которые присущи только тканям организма. Это сверхэластичность, хорошая смачиваемость и эффект памяти форм. И уже сейчас при необходимости мы можем заменять старые протезы на новые из никель-титана.