Часто пациенты отказываются от плановых операций из-за страха перед наркозом – об этом и многих других мифах, связанных с анестезией, мы поговорили с ведущим анестезиологом - реаниматологом клиники «Dr.Plastic» Федором Николаевичем Пендеровым.
Вопрос: Существует мнение, что анестезия – очень опасна. И многие отказываются от хирургического вмешательства именно по этой причине. Расскажите, оправданы ли эти страхи?
Ответ: Страхи не оправданы. В любом случае отказываться от хирургического вмешательства по причине того, что человек опасается наркоза из-за каких-то мифов, легенд и сказок – это неправильно. Источником страхов всегда является недостаток информации или незнание. В случае если есть какие-то вопросы, мы всегда с удовольствием побеседуем с пациентом, расскажем все и постараемся развеять эти страхи. Если после этого у человека все-таки останутся опасения, то я могу сказать только одно: страх – это не то чувство, с которым надо идти в клинику на операцию. Главное – доверие. Доверие к хирургам, анестезиологам, медсестрам и всему медперсоналу. И если это доверие есть изначально, то тогда все будет хорошо.
Вопрос: Какие современные виды анестезии сейчас применяются в пластической хирургии?
Ответ: В пластической хирургии чаще всего применяется так называемый в быту - общий наркоз. Что такое общий наркоз? Это комбинированная анестезия, в ходе которой применяются различные виды лекарственных препаратов. Применяются ингаляционные анестетики – это препараты, которые обеспечивают сон, так называемые гипнотики. Применяются анальгетики – это препараты, которые обеспечивают отсутствие боли во время операции. И применяются миорелаксанты, которые расслабляют мышцы, что позволяет хирургу комфортно оперировать. Это три основные группы препаратов, которые должны обеспечить анестезию. Наркоз - это состояние сна, при котором человек ничего не чувствует. Соответственно во время анестезии могут вводиться и другие препараты: как антибиотики, так и препараты, влияющие на свертываемость крови, но они не являются основными.
Три основные группы, которые я перечислил, должны быть доставлены в организм. Каким путем? В некоторых случаях используется ингаляционная анестезия, когда человек дышит смесью газов. А во время некоторых операций эти препараты вводятся внутривенно – это внутривенный наркоз. Обычно внутривенный наркоз используется при кратковременных манипуляциях, на 15-20 минут, например, коррекция рубцов. В этом случае мы обходимся только внутривенной анестезией. В остальных случаях это либо комбинированная, либо ингаляционная анестезия.
Чего все боятся? Все боятся так называемой эндотрохиальной трубки. И все говорят: «мне, правда, будут ставить в горло эту трубочку?» Такое ощущение, что все помнят, как когда-то им ее ставили! Но даже если ее надо ставить, есть такие операции, когда она необходима, например, ринопластика или когда пациент во время операции лежит на животе - от этого никуда не денешься. Но для пациента, кроме того, что он знает, что ему ее будут ставить, а он всегда об этом знает. Так как перед операцией на консультации мы подробно рассказываем, что будем использовать. И потом пациент подписывает согласие на использование анестезии, где досконально все расписано. Так вот как только пациент узнает от этой трубке, он сразу же начинает нервничать. Но на самом деле он не чувствует ни как ее ставят, ни как убирают. Во всех других случаях используется ларингеальная маска - это не трубка которая ставится за голосовые связки, это масочка, которая находится в ротовой полости. Ее точно также не чувствует пациент ни во время операции, ни после.
Вопрос: Многие боятся общего наркоза. Всегда ли он необходим? И можно ли его заменить?
Ответ: Что такое местная анестезия? Мы все ходим к стоматологу: укольчик делают в десну, и какая-то область нижняя или верхняя челюсть немеет, и делают манипуляции, человек не чувствует боли. Но тактильные ощущения сохраняются: ощущения прикосновений, ощущение давления… Так действуют местные анестетики: новокаин, лидокаин, тетракаин и другие. То же самое можно сделать во время пластической операции, но не всегда, а только при маленьких вмешательствах - по поводу коррекции небольших рубчиков или небольших шовчиков. Затевать обширные и большие операции под местной анестезией, например, эндопротезирование молочной железы – невозможно, потому что затрагиваются мышцы и очень болезненные анатомические участки человеческого тела. При липосакции или каких-то других операциях – это опасно. Потому что гарантировать, что человек не будет чувствовать боли, невозможно. А болевые ощущения пациента во время операции – это не только состояние его комфорта, хотя это очень важно, это еще и реакция организма: повышение пульса, повышение давления, повышенная кровоточивость. И таким образом это становится опасным для человека - это неконтролируемая ситуация. И еще один нюанс – для того, чтобы не было больно при местной анестезии, когда оперируются обширные зоны, нужно ввести большое количество местного анестетика, а его количество фармакологически ограничено. Нельзя водить бесконечные дозы, его действие становится токсичным. Таким образом, под местной анестезией можно делать очень узкий спектр операций, и это в основном корректирующие операции. И кстати, большинство пациентов даже в этих случаях просят: «а можно не присутствовать на своей операции?» Я не думаю, что кто-то хочет присутствовать в операционной в этот момент: слушать, что происходит, видеть, но видеть как правильно – нет, отгораживают ширмочкой. Но все равно это такой стресс лежать на операционном столе. Я бы, например, и у стоматолога бы очень хотел получить общий наркоз. Но это не вопрос желаний пациента, есть показания и противопоказания.
Вопрос: Существует выражение, что «40% успеха операции – это работа анестезиолога». Вы согласны с этим или нет?
Ответ: Какое математическое деление! А остальные 60 – это чьи интересно? Нет, я не согласен. Если кто-то на каком-то этапе ошибается или делает свою работу неправильно, то тогда нужно сказать, что все 100% того, что пошло не так – его. А когда все делают свою работу в том объеме, в котором должны ее делать, то в процентах это измерить нельзя. Хирург должен делать операцию, анестезиолог должен создавать ему для этого оптимальные условия, чтобы операция проходила максимально комфортно и для хирурга, и для пациента.
Когда пациент находится в состоянии наркоза, на анестезиологе лежат все жизненные функции организма – это дыхание, сердцебиение, пульс, давление. Чем пациент дышит, что в него капает в виде капельниц, растворов, что внутривенно вводится – это называется мониторинг. Абсолютно полный мониторинг пациента лежит на анестезиологе. Анестезиологи появились гораздо позже хирургов, и анестезиология, кстати, значительно расширила возможности хирургии. Так вот до этого этим всем занимались хирурги. Представьте, хирурги оперирует и спрашивает у медсестры, какой пульс у пациента. Ему медсестра говорит: «у него - 120». Он в это время оперирует и говорит: «сделайте ему вот это вот». А потом он спрашивает: «а какое у него сердцебиение или давление». Такое-то и снова надо что-то сделать. И хирург, выполняя сложные операции, должен был еще думать о состоянии пациента и говорить, как его скорректировать. Это было очень трудно. А когда хирургов избавили от этой части работы и предоставили возможность делать только то, что они должны делать – оперировать, не думая ни о чем. Тогда хирургия шагнула очень широко вперед. Это не значит, что хирурга заботит, что сейчас происходит с пациентом. У нас принято, что анестезиологический монитор всегда повернут в сторону хирурга. И когда проходит операция у нас в клинике, да где угодно, хирург все равно бросает взгляд на этот монитор. И все равно когда слышит какие-то звуки аппаратуры, когда видит лишние движения анестезиолога: «Что? Что у вас происходит? Мы продолжаем работать или нет?» Это совместная работа, и очень важен командный принцип работы хирурга, анестезиолога, медсестры и всех участвующих. Поэтому многолетние команды хорошо чувствуют друг друга и знают, что будет происходить в следующий момент. А это очень важно, как раз то доверие, о котором я говорил, не только доверие пациента к специалистам, но и доверие внутри команды. Так что анестезиолог отвечает за все жизненные функции организма человека во время операции – это не только заснул и проснулся. Нет большого шприца с надписью «наркоз», с которым врач обходит пациента, делает укол, и все срабатывает. Все значительно сложнее.
Вопрос: Что должен узнать анестезиолог на консультации перед операцией у пациента?
Ответ: Анестезиолог собирает информацию: важно все. Есть стандартный набор вопросов, которые всегда задают. Есть ли аллергия, когда был последний прием пищи, всегда спрашивают, были ли операции или анестезии. В основном анестезиолога интересует, как проходили те анестезии, которые были у пациента: как он просыпался, какие у него были ощущения, осложнения, или может быть, ему передали, что у него во время операции что-то случилось. Также интересует, какие лекарственные препараты человек принимает постоянно, потому что они могут влиять на анестезию. Потом анализы – это не только формальные бланки, где все должно быть в норме. Они помогают понять, нет ли каких-то обострений хронических заболеваний. Все это важно, потому что эти заболевания могут обостриться во время операции или после. Особенно это касается сердечной или легочной патологий, тех органов и систем которые жизненно важны. Поэтому на этом этапе общения с пациентом происходит сбор информации, знаний, которые могут пригодиться и помочь анестезиологу, которые могут быть жизненно необходимы ему при тех или иных ситуациях. Мы должны знать перед операцией все, с нами – как со священником.
Вопрос: Существует миф, что общий наркоз сокращает жизнь человека на несколько лет, так ли это?
Ответ: Насколько сокращает? И как это понять и посчитать? Это никак нельзя проверить. Но ничего такого в организм мы не вводим, чтобы это сокращало жизнь. Конечно, это не апельсины и не витамины, это неполезно. Но все препараты, которые мы вводим в организм, быстро выводятся. Современная фармакология достигла такого развития, что у всех препаратов очень короткий период полужизни препаратов. Каждый препарат, который попадает в организм, должен уже через два-три часа его покинуть. Остаются только метаболиты этих препаратов, которые неактивны. 30-40 лет назад вводили препараты, которые могли циркулировать в крови человека еще неделю – это действительно вредно. А сейчас препараты максимально быстро выводятся и минимально токсичны. Конечно, воздействие какое-то есть, но оно минимальное. И мы стараемся его нивелировать.
Вопрос: Расскажите немного о рисках при применении общего наркоза.
Ответ: Риски есть всегда. Но я хочу обратить внимание на то, что дело совершенно не в рисках, а в том, насколько эти риски оценены перед операцией, насколько они адекватно поняты врачом и пациентом. Насколько они нужны и врачу, и пациенту, и насколько есть готовность в данном учреждении, где проходит операция, вовремя отреагировать на эти риски и купировать их или нивелировать их последствия. Когда мы садимся в самолет и летим отдыхать на море с чемоданами, у нас также есть огромные риски, причем неконтролируемые нами. Здесь немного другая ситуация – все риски взвешиваются, мы примерно знаем вероятность их возникновения, и мы абсолютно точно знаем, как на них реагировать, если возникнет та или иная ситуация – пошагово, поминутно, протокольно. Поэтому здесь важно, какие у нас риски - контролируемые или неконтролируемые. Когда человек летит в самолете (я не боюсь летать), то это неконтролируемые риски. Когда он ложится на операционный стол и попадает в клинику, где проводят операции и делают анестезию профессионально, то возможные риски в очень высокой степени контролируемы. А из осложнений, которые бывают, наиболее распространенные – это аллергические реакции на какие-либо препараты. Соответственно есть препараты, которые купируют эту реакцию. Самое главное вовремя заметить и абсолютно точно понимать, что нужно сделать, чтобы этого не произошло.
Вопрос: Влияет ли длительность анестезии на здоровье? И что более опасно – объединить несколько операций, чтобы наркоз длился дольше, но применялся один раз или лучше их разъединить?
Ответ: Все зависит от многих факторов: от предоперационного состояния здоровья, от возраста пациента. Если человеку одновременно прооперировать ноги, сделать операцию на груди и еще что-нибудь выполнить, возможно для него это будет лучше. Он меньше потратит времени, у него будет не пять наркозов, а один, скажем пятичасовой. Если его организм реально к этому готов на данный момент времени: пациент находится в том возрасте, когда это возможно, и все его анализы говорят о том, что он перенесет это с наименьшими возможными осложнениями. И еще такой немаловажный момент – послеоперационный период. Представьте, проснулся человек и через какое-то время он понимает, что ему одновременно прооперировали грудь, живот, ноги, пару рук и сделали небольшую операцию на голове. Как он себя чувствует при всем при этом? Наверное, во всем важна мера. Пару операций можно и нужно объединять. А поднакопить операций шесть и сказать: «давайте, я их сразу же все сделаю, у меня тут еще неделя от отпуска осталась». Это уже другой край, и не следует идти на поводу у пациента в этом случае.
Также стоит учитывать, что чем дольше наркоз, тем больше препаратов мы вводим, и тем сложнее послеоперационный период. Здесь все зависит от мастерства хирурга. Безусловно, есть такие операции, которые не сделаешь меньше чем за 3 часа - это надо заранее адекватно понимать. Но чем быстрее хирург, что не значит некачественно, делает эту операцию, тем короче наркоз и благоприятнее проходит послеоперационный период.
Вопрос: Какие состояния после наркоза могут быть у пациента?
Ответ: Работа анестезиолога не заканчивается на операции. Совершенно не значит, что пациент проснулся, сказал «спасибо». И врач пошел к следующему пациенту. Анестезиолог наблюдает за пациентом достаточно долго во время послеоперационного периода. Важно чтобы он окончательно проснулся, чтобы восстановились все его функции, чтобы он попил – поел, чтобы не было дрожи, чтобы не было тошноты после операции, не было болевого синдрома. Потому что самая главная оценка пациентом его комфорта – это есть или нет боль. Нужно трезво оценивать возможности анестезиологов и хирургов. Сделать так, чтобы после операции не болело точно также, как и до нее – невозможно. Болевой порог у всех разный, но ощущения вполне терпимые, как после перетренировки в спортзале, и это не мои слова, так говорят пациентки. Согласитесь, что эти ощущения вполне терпимые. Но если где-то и когда-то возникают такие ощущения, что человек от боли кричит и лезет на стенку, то это неприемлемо. Поэтому после операционный период – это, прежде всего, обезболивание и профилактика различных осложнений: профилактика инфекционных осложнений, перед операцией человек не ест и не пьет какое-то время, и надо это все восполнить. Ему капают какие-то водные электролиты, иногда даже перед операцией и вовремя нее. И это все работа анестезиолога.
Вопрос: Что влияет на расчет дозы наркоза? Например, если пациент – ребенок.
Ответ: Ребенок - это вообще отдельная тема, существует отдельная профессия - детские анестезиологи-реаниматологи. У детей немножко другая физиология, чем у взрослых. Но в общем и целом, самые главные параметры – это вес, возраст, иногда рост пациента. Расчет лекарственных препаратов для анестезии складывается из возраста и веса пациента, а дальше корректируется в зависимости от этапа операции. Есть болезненные этапы операции и менее болезненные этапы, соответственно уровень и глубина анестезии варьируются в зависимости от этого.
Вопрос: Какие противопоказания к анестезии могут быть?
Ответ: Противопоказания к анестезии обычно такие же как и к операции. Но если у человека аппендицит или перитонит, или ножевое ранение и его привезли в больницу, а анестезиолог говорит: «знаете у него противопоказания есть к операции, у него давление не такое и анализы не все…». Это смешная ситуация. А если здоровый человек приходит в клинику, чтобы изменить свою внешность, то есть мы проводим плановую операцию и изучаем его состояние пристально, собирая анализы. Часто бывает, что мы первые находим отклонения в его здоровье. И мы иногда бываем первым рубежом, который указывает на проблему со здоровьем, человек идет лечиться, и потом он приходит и говорит: «спасибо». Таким образом, отсутствие полного здоровья или обострение хронических заболеваний, или острые заболевания в осенне-зимний период (ОРВИ, ОРЗ) – безусловно являются противопоказанием к операции и соответственно анестезии. Человек болен чем-то сейчас, ему надо вылечиться, отдохнуть и тогда уже можно проводить операцию.
Вопрос: Расскажите подробнее про аллергические реакции. И как часто они бывают?
Ответ: Об аллергических реакциях больше разговоров, чем они бывают на самом деле. Я уже больше 15 лет работаю и реакций в виде анафилактического шока, когда введение на игле, и человек сразу потерял сознание, я, честно говоря, не видел, и коллеги мне не рассказывали. Слава богу, может быть, и не увижу. Но об этом почему-то пестрит интернет, и рассказывают передачи. Самые распространенные аллергические реакции – это покраснение кожи, зуд кожи или небольшой отек в месте ввода инъекции. Есть препараты, которые купируют эти реакции. Мы всегда расспрашиваем перед операцией, на что у пациента аллергия. И если человек говорит, что у него аллергия на какой-то препарат. Понятно, что мы его делать уже не будем, но мы также уже будем иметь аллергонастороженность. Потому что если у человека аллергия на этот препарат, то у него может быть аллергия и на другие препараты. А если ему никогда не делали операций, то он не знает этого. Это надо иметь в виду и все время держать в голове. Мы как летчики, садимся за штурвал, а кругом очень много приборов, на которые надо обращать внимание.